Без семьи
Федеральные власти готовят реформу детских домов с последующей их ликвидацией. Чиновники собираются за пять лет обеспечить сирот новыми семьями и одновременно сэкономить бюджетные средства.
В качестве одной из альтернатив казённым сиротским домам предполагается продвигать патронат. Это не получившая пока широкой популярности, хотя и одна из самых распространённых форм устройства детей-сирот. Разница между 250 патронатными семьями, созданными в Иркутской области, и 25 тысячами детей-сирот, живущих в регионе, говорит сама за себя. В гостях у семей, где мамы и папы выполняют родительские обязанности на профессиональной основе, побывала Ксения Докукина.
Первая семья за 14 лет
Любови сейчас 15 лет. 14 из них она прожила в интернате в Ангарске. А в январе 2007-го исполнится год с того времени, как Люба переехала в Иркутск и живёт с людьми, которых называет «мама» и «папа». Ольга Викторовна говорит, что все каникулы и праздники девочка проводила в их семье. «Люба нам родственница, племянница мужа», — поясняет Ольга Викторовна. У мамы Ольги двое родных взрослых детей — сын и дочь, оба имеют собственные семьи.
— Уже лет пять Люба зовёт меня мамой, — продолжает Ольга Викторовна. — Я отношусь к этому спокойно. А год назад она подошла к моему мужу и говорит: «Папа!». Он оторопел. Я ей сказала: «Люба, ты его не подготовила», а она отвечает: «Да пусть привыкает!»
Привыкать действительно надо было, потому что вскоре интернат получил 10 разрешений на патронатное воспитание (сейчас 26 из 37 детских домов и интернатов области работают с патронатом. — «Конкурент»). Когда Люба узнала об этом, она прибежала с криками: «Мама, быстрее оформляй документы!». Решение взять Любу в семью пришло не сразу, хотя не раз уже обсуждалось. Родители помнили о переходном возрасте собственных детей, волновал семью и материальный вопрос. Но взрослая дочь Лена говорила матери: «Мама, надо Любку забирать, она же наша».
Пойти от обратного
Надо отметить, что ребёнок, находящийся на патронате, продолжает числиться в детском доме. Он и его воспитатель вправе рассчитывать на государственную поддержку: они могут обратиться за советом в орган опеки и за консультацией к психологу. Патронатный воспитатель берёт ребёнка в семью на определённый срок и может вернуть его обратно. В этом году около 300 детей было взято на патронатное воспитание. А обратно вернули 50. Иногда это происходит из-за болезни кого-то из родственников, рождения ребёнка в семье, развода, поведения воспитанника. Бывает, что ребята сами просятся обратно в детдом: для детей-сирот тяжело чувствовать контроль. Часто дети боятся, что не смогут соответствовать требованиям семьи.
Ежегодно в регионе семьи лишаются свыше 2 тыс. ребятишек. Многие семьи сейчас даже морально не готовы к тому, чтобы взять на воспитание приёмных детей. А есть ещё и финансовая сторона вопроса.
Патронатному воспитателю положено 4,6 тыс. руб. в месяц (расходы государства на содержание одного ребёнка в детском доме без малого в два раза выше: по данным Центра психолого-медико-социального сопровождения, перевалило за 100 тыс. рублей в год), включая средства на питание, обувь и одежду, канцелярские принадлежности, а также за воспитание ребёнка. Зарплата воспитателя исчисляется из расчёта 1,5 тыс. рублей на одного ребёнка. «Но в условиях города эти средства незначительны. Поэтому патронат более популярен в сельской местности, где уровень доходов гораздо ниже городского», — отмечает специалист Центра психолого-медико-социального сопровождения Светлана Чуфистова.
Цены и ценности
В январе 2006 года исполнились два заветных желания Любы: жить в семье и учиться в обычной школе. Переходить на новое место учёбы девочка не боялась: «Если что, я сдачи могу дать. Постоять за себя могу», — поясняет она. К тому же, считает девочка, «люди в интернате и в школе ничем не отличаются, просто одни живут с родителями, а другие — без».
«Дети, которые были со мной в детдоме, они только на вид сильные, а предложат им выпить, например, — не откажутся, — рассказывает Люба. — Сейчас многие ребята низко пали». Ольга Викторовна говорит, что у её воспитанницы нет вредных привычек. «Она часто находилась в семье, а у нас никто не пьёт и не курит, — отмечает Ольга Викторовна. — Научиться плохому очень легко, гораздо сложнее потом отучаться». Этому и другим афоризмам, звучащим из уст мамы, Люба внимает с почтительным прилежанием: мама для неё — самый близкий друг. «Когда я вижу, как, например, по телевизору дочка кричит на маму, я не могу понять этого», — недоумевает Люба.
Чтение — одно из главных увлечений подростка. Она любит животных, читает много книг о ветеринарии. Сейчас Люба учится в 9 классе, после окончания его хочет поступить в аграрный техникум, на ветеринара. «Хочу, чтобы в нашем районе была ветлечебница. Хочу создать для уличных животных уголок, чтоб каждому было уютно и сытно», — говорит она. Основные домашние обязанности Любови — уход за животными. В доме собака и кошка. Ещё она помогает маме убираться в квартире, готовить.
Люба признаётся, что в интернате многим увлекалась: «Я ходила на курсы, кружки. Но много чего бросала. Дети в интернате ничего не ценят: там всё дают и обучают бесплатно». Теперь, признаётся девочка, она научилась ценить вещи и считать деньги. «На канцелярию, например, выдают 100 руб. в месяц. Мы с мамой просчитываем, что надо купить, и растягиваем эти деньги на несколько месяцев». Появление нового человека в семье — это ещё и появление дополнительных расходов. Но семья Любы считает, что взамен она приобретает гораздо большее.
«Бабушка» на шестерых
Елене Сергеевне из города Усолья-Сибирского 46 лет. Она уже успела стать «бабушкой» для шестерых ребятишек. Пятеро из них — бывшие воспитанники детских домов и интернатов Иркутской области.
— Первого ребёнка решилась взять, когда мой сын женился и переехал: мне одиноко стало. Взяла Оксанку. Живём вдвоём, чувствую, что ей скучно. Мы решили взять ей подружку. Поехала за одним ребёнком, а привезла двоих: девочку Женю и мальчика Лёшу. Я когда Женю забирала, Лёшка забился между кроватью и тумбочкой и плачет навзрыд: «Возьмите меня!». Мне воспитатель говорит: «Возьмите его в гости». Он погостил, а потом и насовсем остался. Потом уже Лешке с девчонками скучно стало. Взяли ему друга Руслана, а после ещё одну девочку — Юльку. В январе брата Руслана возьмём.
Все дети, кроме Руслана, одногодки: ему 11, а остальным — по 9 лет. «Первенец» в большой семье — Оксана — стала называть Елену Сергеевну «бабушкой», так среди детишек и повелось. Бабушка говорит, что сложности с детьми есть, в основном материальные: сложно, например, одевать детей. Нюанс материальной поддержки государства в том, что одежду на положенные 6 тыс. руб. в год воспитательное учреждение закупает самостоятельно. «Оптовый» метод закупки одежды детдомом Елене Сергеевне не нравится: вещи закупают скопом, и часто они не подходят. Позже в разговоре с директором иркутского детского дома №1 Галиной Крюковой выяснилось, что такая система неудобна и детскому дому: «Лучше, чтоб семья и детдом были связаны моральной помощью, а не тряпками».
Трое детей учатся с первой смены, двое — со второй, но во время обеда семья в сборе. Собираются все в зале, за круглым столом. У каждого есть свой поднос и кружка. На обед был суп с лапшой («По воскресеньям у нас всегда лапша», — пояснила Елена Сергеевна), салат и торт.
Бабушка собирается дать детям полное образование, несмотря на трудности. Бесплатного питания в школе нет, поэтому каждому выдаются деньги на то, чтобы перекусить. Платить приходится в фонд школы, класса, за охрану — за пятерых ребят. Главная мечта всей семьи — компьютер. У ребят в школе началась информатика, а применить свои знания они пока не могут. Не хватает денег на канцелярию, на игрушки. Много игрушек дети успели разобрать и поломать. Елена Сергеевна тяжело вздыхает, но мирится с этим. Ребята очень активные: занимаются теннисом, шахматами, шашками, играют в волейбол. Все ходят в клуб «Юннатка», где водятся с животными. Зимой детишки катаются на коньках, которые бабушки приобрела для них в комиссионке. Летом ловят рыбу и кормят соседскую кошку Маруську.
Самым лучшим и главным в жизни дети считают семью. Тем не менее о детдоме отзываются с теплотой, часто рассказывают о воспитателях и детях, о прошлых шалостях. «У нас в детдоме был Антон Тумин, он малышей пугал, надевал покрывало и притворялся привидением», — вспоминает Женя.
Реформы по-взрослому
В детском доме №1 Иркутска действительно воспитывается Антон Тумин, ему сейчас 16 лет. Антон рассказывает, что раньше он был ужасный забияка. Но сейчас Антон — председатель детсовета, один из самых активных воспитанников детдома. Он с гордостью демонстрирует кипу папок — это программы и проекты детдома, многие придуманы и осуществлены с его участием. На Антона полагаются воспитатели и ребятишки. Говорит очень взрослым языком, большинство детей в детдоме кажутся взрослее своих лет. Ребята понимают, что многим из них придётся всего добиваться в жизни самостоятельно.
Практика показывает: усыновляют или удочеряют интересных малышей, выделяющихся. «С каждым годом у сироты меньше шансов обрести семью. В этом смысле патронат хорош тем, что даёт возможность детям, которые уже вряд ли будут усыновлены, почувствовать тепло дома. Возраст детей, которых берут, — чаще подростковый», — говорит одна из сотрудниц детского дома №1.
Но инициатива Минздравсоцразвития о ликвидации детдомов пугает не только взрослых, но и детей. Предпосылки для стремительного развития форм передачи детей в семьи неочевидны. Антон рассказывает о женщине, которая взяла нескольких девочек на патронат, чтобы получать госвыплаты, а над детьми издевалась. «Чтобы этого избежать, нужна система социального сопровождения, которая в России практически не развита», — продолжает мысль своего воспитанника Галина Крюкова.
Сейчас функции внедрения патроната возложены на администрации детских домов и органы образования. «С появлением этой формы воспитания прибавилась и ещё одна обязанность ко множеству уже имеющихся», — поясняет Светлана Чуфистова. Работа по передаче детей шла бы активней, если бы существовали специалисты, занимающиеся устройством патронатных семей и контролем над тем, как они содержатся. «Если бы патронатным воспитателям шёл стаж, тогда бы эта форма воспитания развивалась скорее, — отмечает Галина Крюкова. — Я не боюсь остаться без работы. Я за то, чтобы дети жили в семье».
Начальник отдела специального образования главного управления общего и профессионального образования Иркутской области Геннадий Шишлянников считает, что существующая динамика устройства детей-сирот не позволяет говорить о том, что за пять-шесть лет можно отказаться от детских домов. В настоящее время из 25 тыс. детей-сирот под опекой находится 13 тысяч. Ежегодно количество детей под опекой увеличивается на тысячу. Геннадий Шишлянников ожидает, что по итогам года число усыновлений достигнет 180, а на патронатное воспитание будет передано более 320 человек.
