Падение «руслана»: 10 лет спустя
Спасатели вспоминают о трагических событиях 6 декабря 1997 года.
Очевидцы рассказывали, что «Руслан» падал почти бесшумно. Над редкими прохожими, а мороз в тот день был далеко за тридцать градусов, лишь зловеще промелькнула огромная тень. После падения сразу возник пожар, живые человеческие факелы выбрасывались на улицу из окон домов, выбегали из подъездов. Прохожие, оправившись от первого шока, как могли пытались помочь...
А буквально через минуту на место прибыли первые экипажи брандмейстеров. Вспоминает Игорь Банников, который в 1997 году работал старшим помощником начальника службы пожаротушения Иркутска:
— Был субботний день. Управление несло службу в обычном режиме. Единственное — к 14.00 был объявлен 2-й номер вызова: ожидался взлет «Руслана» с территории ИАПО. В два часа дня 9 пожарных машин стояли возле взлетно-посадочной полосы. Это всегда происходит, когда взлетает тяжелый транспортный самолет. Ровно в 14.40 «Руслан» без видимых проблем взлетел и начал набирать высоту, но буквально через минуту мы услышали два хлопка, увидели выброс пламени и перестали слышать рев двигателей. Самолет стал медленно снижаться, перевалил за здание заводского управления, и почти сразу же раздался еще один хлопок. Стало понятно, что самолет упал.
Внутренние переговоры экипажа «Руслана» не сохранились. Оба бортовых самописца оказались в эпицентре пожара и были сильно повреждены. На магнитофоне руководителя полетов осталось лишь несколько эпизодов переговоров с командиром рухнувшего на дома самолета.
На запрос разрешения на взлет руководитель полета дал добро: «Ноль ноль пять, у земли тихо, взлет разрешаю». Через 1 минуту 20 секунд с земли проинформировали: «Ноль ноль пять, из левого двигателя выхлоп пламени». Экипаж сообщил диспетчеру об отказе двух левых движков. Командир корабля Владимир Федоров отдал приказ перезапустить крайний из отказавших двигателей, и тут связь оборвалась... Более 140 тонн горючего из баков самолета разлилось по земле, в считанные доли секунды превратив пространство между домами в кромешный ад...
— Я по рации дал команду выдвигаться и тут же доложил в управление, — продолжает свой рассказ Игорь Банников. — Сначала мы не знали, где именно упал самолет. Уже потом увидели: жилой дом на улице Гражданской. Здание полыхало, люди просили о помощи. На втором или третьем этаже, на балконе, спасаясь от огня, на так называемой цветочнице висела девочка и кричала. О пожаре уже никто не думал — все бросились спасать людей. При мне спасли шестерых пострадавших.
Использовали трехколенные лестницы, штурмовые, все имеющиеся веревки, подручные материалы. Сколько вытащили из огня людей потом — не знаю, считать было некогда, побежал расставлять людей на другом доме — 120-м. Вот так и бегал между строениями, а экипажи все прибывали. Чуть позже был организован штаб, которому я сдал свои полномочия. Впоследствии руководил только своим участком — частью разрушенного 45-го дома. Тушили долго: все было буквально пропитано авиационным керосином, и достаточно было малейшей искры — и снова пламя. Могу сказать, что на тушение были собраны силы всего пожарного гарнизона Иркутска и пожарные из ближайших городов.
Экстренно отреагировали на ситуацию не только пожарные. Спустя десять минут к месту падения прибыла дежурная смена отдела милиции особого назначения Восточно-Сибирского управления внутренних дел на транспорте. Они первые приняли все меры по оцеплению места катастрофы. Потом уже было создано три кольца оцепления из курсантов Восточно-Сибирского института МВД. Так же быстро прибыла на место и дежурная смена спасателей.
Леонид Измайлов в 1997 году занимал должность заместителя начальника Иркутской областной поисково-спасательной службы:
— О том, что в Иркутске упал самолет, я услышал по радио. Быстро собрался и помчался на работу в Солнечный. Остановил первую проезжавшую мимо машину. Водитель без всяких разговоров довез меня до базы спасателей и денег не взял. Понял, что не к теще на блины спешу.
К моему приезду дежурная смена сотрудников уже была на месте падения в Иркутске II. Я приехал на улицу Гражданскую на спецмашине освещения. Зимой темнеет рано — на месте проведения спасательных работ должно быть светло.
Первое, что бросилось в глаза, — очень много пожарных машин. Все было в дыму и пару. Горел интернат, дома, частично школа. Пока пожарные тушили огонь, мы выполняли различные подсобные работы — таскали рукава, устанавливали свет.
Как только где-то сбивали огонь, мы бежали туда.
Первыми, помню, вытащили два тела из-под обломков Су-27, которые были внутри «Руслана». Истребители почему-то оказались в хвосте самолета, а под ними оказались погибшие. Потом пламя сбили с кабины. От удара о землю она почти полностью ушла под школу. Там все было покрыто какой-то зеленой жидкостью, наверное антиобледенителем. Когда начали разбирать кабину, опять все вспыхнуло...
Вспоминается один крайне неприятный для меня эпизод.
Недалеко от хвоста самолета была какая-то яма. По неосторожности я в нее угодил — по грудь в ледяное крошево. Воды-то пожарные в тот день вылили ох как много. В углубление это потом еще несколько человек провалилось, в том числе и генерал Шойгу. Это место затем так и прозвали — «яма для министра».
Около полуночи нам на помощь прилетели спасатели из Бурятии, потом читинцы, красноярцы и другие. Шойгу и Центроспас были на месте под утро. Создали штаб в школе. Там и мы жили. Работали на месте падения 12 часов, потом шли отдыхать, но спали часа четыре — больше не могли, стояли и смотрели, как работают другие. Я-то уже видел такие картины — работал на месте катастрофы Ту-154 в Мамонах, а вот молодым было тяжело.
Врачи, которые вроде должны быть привыкшими к таким вещам, не выдерживали, знаю, что несколько человек попало в больницу с сердечным приступом. Почти шесть дней мы проработали на месте крушения — разбирали завалы, выносили тела погибших. Честно говоря, почти всех вынесли в первые двое суток, потом уже был, по-моему, один и останки собаки в одной из квартир. Тяжело было работать в детском доме — две девочки там сгорели. Одну так на остатках кресла, в котором она сидела, и вынесли. Времени много прошло, но все, что пережито, помнится, как будто это сегодня произошло...
Вадим Шевцов, пресс-служба ГУ МСЧ России по Иркутской области
