Тимур и другие
Общество пока не готово принять детей с ВИЧ.
1 марта в эфире телекомпании АИСТ будет показан фильм «Тимур и другие». Картина режиссера Восточно-Сибирской студии кинохроники Андрея Каминского является продолжением документального проекта «Клетка», где рассказывалось об условиях, в которых в Иркутске жили брошенные малыши, рожденные ВИЧ-инфицированными женщинами. Три года автор искал возможность снять продолжение ленты, получившей множество фестивальных призов, в том числе премию им. А. Боровика Международной ассоциации журналистов (Нью-Йорк). Нелегко было найти и главного героя: большинство младенцев, видевших в первые годы жизни только врачей, оказались здоровыми физически, но психически неполноценными. Только шестилетний Тимур, воспитанник тулунского детдома, подошел на главную роль.
Тяжелая премьера
Холодные казенные стены больничного бокса. В железных кроватках бьются о стенки-решетки маленькие пациенты. А потом только при одном виде врачей начинают громко плакать. Ведь доктора, огораживающие себя от опекаемых детей масками и резиновыми перчатками, будут ставить уколы и зонды, в общем, причинять боль. Герои нашумевшего документального фильма «Клетка», снятого в 2002 году, порой оставались в боксе инфекционной больницы до трех лет. Многие из них в этом возрасте не умели самостоятельно есть и ходить и не говорили...
Эти уже знакомые кадры, показанные еще раз на презентации нового фильма, по-прежнему хватают за горло. Привыкнуть к детским страданиям невозможно.
– «Клетка» – фильм, обласканный фестивалями и обгаженный чиновниками, – говорит Андрей Каминский. – Его продолжение мы сняли для того, чтобы понять, во что выльется тот кошмар, который устроили этим детям. Основной интерес – осознать, кого в результате получит социум: людей сопереживающих, потому что они перенесли все это сами, аутсайдеров или мстителей.
Андрей Каминский решил выяснить дальнейшую судьбу маленьких узников «Клетки». Оказалось, что после показа фильма часть ребятишек обрели новые семьи, но большинство попали в детдома, чаще всего коррекционные. Психика детей, оказавшихся физически здоровыми, просто не выдержала кошмарного младенчества. Героя для нового фильма выбирали долго и остановились на шестилетнем Тимуре, воспитаннике детского дома Тулуна.
– Честно говоря, я не ожидала, что после всего пережитого у Тимура сохранится интеллект. Генетически его психика оказалась очень сильной. Но эмоциональных проблем у мальчика немало. Я протестировала ребенка с помощью рисунков и выяснила, что у него очень много агрессии, особенно на женские фигуры. Это реакция на женщин в белых халатах, которые когда-то причиняли ему боль. И он не знает – разрушить или принять эти фигуры, ведь они еще и символизируют материнство. А себя он рисует в виде человечка без рук и рта, на лице одни тревожные глаза, – поясняет психолог, консультант фильма «Тимур и другие» Алиса Безруких.
По большей части в кадре ребенок выглядит вполне обычным, ничем не отличающимся от других маленьких сирот. Хорошо одет, накормлен, у него много игрушек. Но в поведении мальчика и правда есть что-то тревожное. Вот он почему-то расплакался и начал раскачиваться, как когда-то в железной кроватке, – это сохранился так называемый госпитальный синдром. Свой пластмассовый пистолет Тимур раскрашивает в кроваво-красный цвет, а возвращаясь к рисованию, начинает выводить замкнутые кривые линии, имеющие очертания человеческого зародыша.
– Ты думаешь, из этой линии нет выхода? – спрашивает у мальчика психолог.
– Да.
– Как и в твоей жизни?
– Да…
Дети Анжелы
– Что это ты нарисовал?
– Это котопес, он веселый. Это гусь разноцветный. А вот я с братиком, мы держимся за руки, я улыбаюсь, я добрый.
Это диалог с другим маленьким художником, Митей. У них с Тимуром совсем разное детство, но похожая предыстория. Четырехлетний малыш родился у ВИЧ-положительной мамы. Митя и его младший братишка, посапывающий сейчас в кроватке, находятся под патронажем Иркутского областного отделения Российского Красного Креста. По программе «ЛЖВС» («Люди, живущие с ВИЧ-СПИД») они получают от благотворительной миссии помощь – продукты, витамины. К услугам мамы Анжелы – консультации психологов, юристов и других специалистов. Мы приехали в эту семью, живущую в центре Иркутска, вместе с сестрой милосердия Красного Креста Викторией Ямбаевой.
– Сдавали с Митей анализы? – спрашивает медсестра.
– Нет еще, будет потеплее, поедем, – отвечает Анжела.
Глядя на эту очень красивую и улыбчивую девушку, не верится, что семь лет она употребляла наркотики. Старший ребенок Анжелы родился еще до того, как она села на иглу, а средний сын появился на свет, когда она уже знала о своем статусе. Знала, но не помнила. То, что беременна, сообразила не сразу, месяце на третьем. Вместе с мужем, тоже в то время коловшимся, они решили завязать с героином, и Анжела рискнула родить ребенка.
– Когда я пришла в больницу, врачи стали орать на меня: «Безголовая, зачем тебе надо рожать? Что ты СПИД свой тут таскаешь?» Но когда в прошлом году я решила родить третьего ребенка, отношение медиков к ВИЧ-положительным людям изменилось.
Виктория Ямбаева считает, что профилактические программы и просветительские проекты по проблеме ВИЧ-СПИД делают свое дело. Люди понимают, что заразиться вирусом можно только в исключительных случаях, а бытовым путем он не передается.
Сестра милосердия курирует 95 маленьких иркутян, у которых инфицированы родители. Но, как правило, более чем у 70% таких детей диагноз не подтверждается. Сотрудница Красного Креста надеется, что и у сыновей Анжелы нет вируса. Митя, например, за четыре года ни разу не болел. Но, по мнению медсестры, даже ВИЧ-положительный статус ребенка не должен делать его изгоем. Ведь при правильной терапии, хорошем питании и заботе взрослых эти дети мало чем отличаются от сверстников.
– Некоторые родители боятся, если их здоровые дети ходят в один детский сад с инфицированным ребенком. Они думают, что он их может укусить и заразить. Но в этом случае, чтобы заразиться, нужно буквально выкупаться в крови. При укусах вирус не передается, тем более что он очень неустойчив во внешней среде, – поясняет Виктория Ямбаева.
Тем временем младший сын Анжелы просыпается. В девять месяцев у него уже прорезалось шесть зубов, а на днях малыш начал ходить. Розовощекий, голубоглазый карапуз весело притопал к сестре милосердия, и она стала возиться с ним как с родным.
Его старший брат тем временем взялся за книжки. Он уже учит буквы и умеет считать до 20. Анжела сама занимается воспитанием детей, в детсад не отдает. Во-первых, там надо делать прививки, а мама, не зная, какова сила иммунитета мальчишек, пока от них отказывается. Во-вторых, несмотря на определенную оттепель в отношении к ВИЧ-инфицированным, еще далеко не все могут примириться с таким соседством.
– У маленького подозревали порок сердца. Мы поехали в больницу делать кардиограмму. Врач двумя пальцами начал снимать с сына рубашку, а потом сказал мне: «Вы мамаша ВИЧ-инфицированная, поэтому сами своего ребенка раздевайте!» А когда по-быстрому сделал ЭКГ, чуть ли не спиртом стал протирать кушетку. А ведь он же медик и должен понимать. Мне самой, когда врачи в 1999 году сообщили о моем статусе, впору было готовиться к похоронам. Но я стала узнавать о вирусе больше и поняла, что жить с ним можно. А страх к ВИЧ возникает только от того, что люди не знают точно, как он передается, – считает Анжела.
Пора повернуться к проблеме лицом
Уже пять лет Красный Крест ведет в Иркутске программу поддержки семей, затронутых проблемой ВИЧ-СПИД. На сегодняшний день в нашем регионе у ВИЧ-инфицированных женщин родилось 2 тыс. 353 ребенка. Учитывая, что сейчас в основном превалирует половой путь передачи вируса, эти цифры будут расти. Поэтому обществу, как бы оно ни открещивалось от «чумы XXI века», придется научиться жить рядом с ВИЧ.
Кстати, именно слово «чума» во многом определило отношение к вирусу иммунодефицита. Люди воспринимают его как заразную болезнь, косящую всех подряд, как «черное поветрие» средневековья, и считают инфицированных чуть ли не прокаженными. Когда все будут четко знать правила передачи ВИЧ, ситуация может перемениться. И в областном центре благодаря работе общественных организаций уже наблюдается определенное потепление.
Накануне в Иркутске завершился семинар, который проводили департаменты здравоохранения и социальной защиты населения Иркутской области, региональное отделение Красного Креста и представители ЮНИСЕФ. С руководителями школ, детдомов и других образовательных учреждений специалисты обсуждали проблемы социальной интеграции детей, которых коснулся ВИЧ.
– Благодаря мерам медикаментозной профилактики передачи ВИЧ от матери ребенку большинство этих детей окажутся здоровыми. Однако многие из них не могут посещать детский сад и начальную школу из-за страха и предубеждения воспитателей, преподавателей и родителей других детей. В то же время в России проживает более 15 тысяч ВИЧ-инфицированных подростков в возрасте от 15 до 18 лет, большинство которых, не раскрывая своего статуса, обучается в различных учебных заведениях, – сообщила председатель Иркутского отделения Красного Креста Марина Акулова.
В работе семинара приняли участие и руководители Центра профилактического сопровождения «Компас» из Челябинска. Это первое в стране муниципальное учреждение, объединившее опыт всех ведомств по профилактике наркомании и инфекций, передающихся через кровь, в том числе ВИЧ, а также по сопровождению людей, живущих с вирусом. Учредителем новой структуры является Управление по делам молодежи мэрии Челябинска.
До последнего времени в Челябинской области, стоящей на седьмом месте в стране по числу ВИЧ-инфицированных, решение задач, связанных с вирусом иммунодефицита, в большей степени возлагали на систему здравоохранения. Создание муниципального учреждения стало признанием значимости проблемы ВИЧ не только как медицинского, но и как социального явления. Опыт уральских гостей мог бы пригодиться и в нашем регионе.
Другие рисунки
Четырехлетний Митя провожает нас до дверей. Сын ВИЧ-положительной мамы улыбается сестре милосердия и рассказывает о своей мечте. В будущем он хотел бы стать продавцом арбузов. А в фильме Андрея Каминского шестилетний Тимур мечтает совсем о другом – о маме, как он говорит психологу Алисе Безруких.
Лента, в которой режиссер, по его собственным словам, расставлял не восклицательные знаки, а многоточия, завершается опять же сценой с рисунками. После двух дней общения с профессионалом в области психологии ребенок, чьи первые годы жизни прошли в «клетке», начинает наконец чертить прямые линии. Это множество дорог, по которым может пойти бывший узник больничного бокса. Вот только какой путь выберет этот ребенок, сумевший сохранить свое «Я» после пережитого, все еще зависит от нас, взрослых.
