Учителю снова придётся «разруливать» то, что не учли в своих законотворениях народные избранники
Никто не сомневается в необходимости закона о запрете гейпропаганды среди несовершеннолетних. Игра в демократию выбросила на улицы городов продукты природной аномалии, ныне требующие равноправия и прочих социальных благ, и нужно каким-то образом противостоять этому напору. Но, как показывает многолетняя практика, любой закон при желании можно трактовать и так, и эдак.
Буквально на днях вышла в эфир передача телеканала «Россия» «Специальный корреспондент», как раз посвящённая данной теме. Было много криков, эмоциональных заявлений, но единственный конструктивный вопрос задал режиссёр Юрий Грымов. В частности, он заметил, что в принятом законе достаточно размыты формулировки, и попросил указать разницу между, к примеру, информированием и пропагандой. Кто-то из законотворцев пояснил, что пропаганда – это целенаправленное действие с целью вовлечь, а информирование – подача информации с целью просветить. Да, разница есть, но и обтекаемость её очевидна. Например, по тем же федеральным каналам, а потом и в интернет-изданиях сообщали о свадьбе известного гомосексуалиста, певца Элтона Джона. Шикарный архитектурный антураж, счастливые лица «жениха» и «невесты», 700 гостей, разнообразный закадровый текст. Для примера – два таких сообщения: «В Великобритании заключён брак между Элтоном Джоном и Дэвидом Фернишем», «Прожив вместе более десяти лет, 58-летняя поп-звезда и его 43-летний друг были очень счастливы наконец-то стать настоящей семьей». Как говорится, почувствуйте разницу. Никакой пропаганды, сплошное информирование. Но кто сказал, что пропаганда – это обязательно плакатик с суровой Родиной-матерью, требующей записаться в добровольцы?
Ни в коем случае не отношусь к противникам принятого закона. По определению отклонение от сексуальной нормы – это особость конкретного индивида, с которой он должен разбираться сам, а не транслировать как норму на всё человеческое сообщество. Однако закон ушёл в массы, и неизбежна ситуация, когда с ним столкнётся школа. Особенно уязвимой в этом плане кажется литература. Верную мысль как-то высказал писатель Виктор Ерофеев. Вот что он заметил по поводу современной литературы: «Современная литература в отличие от литературы прошлых лет гораздо более многогранно рассматривает моральные проблемы. В той литературе добро и зло чётко разграничены, и это проще воспринять подростку. А в современной литературе, например, могут встречаться произведения, где двойка выглядит гораздо привлекательнее пятёрки. Это не говорит о том, что эта литература лучше, просто в ней могут быть поставлены более сложные вопросы, в которых детям ещё трудно разобраться».
В то же время классика в этом отношении тоже не безупречна. Взять хотя бы ту же многострадальную «Лолиту» Владимира Набокова. А при особой дотошности можно обнаружить имена Михаила Кузмина, Николая Клюева, Алексея Апухтина и т. д., которые не только писали об однополой любви, но и являлись её представителями. Как быть учителю, если особо дотошный ученик на уроке задаст вопрос, касающийся этой темы, даже не столько из провокации, сколько из естественного любопытства? Как ответить так, чтобы ответ не расценили как «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди детей, выразившиеся в распространении информации, направленной на формирование у них нетрадиционных сексуальных установок; в привлекательности нетрадиционных сексуальных отношений, искаженного представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных отношений, либо в навязывании информации, вызывающей интерес к таким отношениям»? Как не перейти грань между информированием и пропагандой, если она столь зыбка?
Получается, в который уже раз, что учителю придётся «разруливать» то, что не учли в своих законотворениях народные избранники. Причём, по мнению учительского корпуса, вся шумиха, возня вокруг закона надуманна. Многие из опрошенных педагогов считают, что людей искусственно вовлекают в проблему, заставляя её решать. По сути, если искать, можно найти что угодно и в Достоевском, и в Толстом, и в Лермонтове, и в Шолохове. Но мерилом при знакомстве с тем или иным писателем и его произведением должен быть вкус, нравственность, этика.
По мнению учителя русского языка и литературы Натальи Бурцевой, если держать курс на всевозможные пустозвонные идеи, то нужно вести себя подобно страусу: ничего не видеть, ничего не слышать и ничего не советовать. Выбирайте книги сами и живите, как хотите. Но учитель всю литературную информацию пропускает через себя, через свой мир. И подаёт детям. Школа – не резервация. Дети должны получать ответы на вопросы, кто я в этом мире, зачем я в нём, что такое мир вокруг меня? Причём, по глубокому убеждению Натальи Бурцевой, это нужно подавать так, чтобы дети учились любить себя, любить мир, в котором они живут, понимать его с позитивной стороны. Сегодня в мире просто вакханалия негатива. Но это, как считает учитель, временное явление. Не стоит позволять себя затягивать в это хаотичное движение.
- Конечно, время дает свою трактовку слов, действий, - делится мыслями Наталья Бурцева. - Иногда я чувствую, что на уроке говорю на языке, который переосмысливается детьми немного не так, как мне бы хотелось. Слова, словосочетания, фразы понимаются ими иначе, чем как они понимались раньше. Слова преломляются через сегодняшнее прочтение, иногда становясь карикатурой. И карикатуры становится все больше, она превращается в норму. Что же учителю - избегать того или иного слова, словосочетания?
Мне кажется, здесь главную роль играет диалог с ребёнком. И конечно, словарь. Мы открываем его и начинаем узнавать, что это слово означает, в каком контексте оно это означает, а то, как оно употребляется сейчас, - смысловой перевертыш. Когда спрашиваешь, откуда вы это значение почерпнули, дети хихикают. Потому что всё это несётся с экранов телевизоров, из Интернета, с улицы. Речь отражает наше бытие. И именно в диалоге мы начинаем разбирать извращение слова. Ведь что такое извращение? Это вращение. То есть перевертыш, когда значение ставится с ног на голову. Спрашиваю у детей: удобно ходить на голове? Отвечают: не-ет. А что такое приставка «из»? Она означает, из слова вытащили сердцевину. И оно стало животным энергетическим выплеском, наполненным ненавистью и презрением. Но в начале сущего было Слово, и Слово было светом. Не стоит забывать, что мы всё-таки люди и общаемся словами, в которых должна быть любовь и доброта.
Эпоха рождает новые слова, новые смыслы, старые слова приобретают новое значение, но учитель обязан направить этот процесс в позитивное русло. Чтобы слова, а за ними действия не имели подтекста пошлости и мерзости.
Наталья Алексютина, Санкт-Петербург