За нашу и вашу коррупцию!
Еще булгаковский Воланд рекомендовал лечить подобное подобным. Судя по тому, как развивается у нас борьба с коррупцией, а она — то есть борьба — приняла циклопические масштабы, президент Путин не понаслышке знаком с классикой.
После убийства первого зампреда ЦБ Андрея Козлова внезапно выяснилось, что зеленые языки коррупции дотянулись аж до банковского бизнеса и лижут его вожделенно и алчно. Президент решительно принял меры. Он создал межведомственную комиссию по борьбе с банковской коррупцией. В комиссию вошли представители всех силовых структур — то есть структур девственно чистых, никаким мздоимством, обналичиванием, крышеванием, откатами и всякой другой мерзостью не затронутых. Если раньше, до создания этой комиссии, у меня не было полной уверенности в нашей полной победе над коррупцией, то теперь эта уверенность появилась. Эти — справятся! Они всегда справляются. Коррупцию в финансовых структурах мы будем лечить еще большим усилением коррупции в структурах силовых. Но эта коррупция нам не страшна. Эта коррупция — у кого надо коррупция!
Реальным отцом сталинской экономической модели, людоедской, но до поры до времени по-своему эффективной, был Генрих Ягода, долгие годы возглавлявший органы ВЧК-ОГПУ-НКВД. Он все устроил замечательно просто. Страна — лагерь. Трудящиеся — заключенные. Руководители производства — чекисты. Каждая новая стройка — новая зона, начальник зоны — главный прораб. Именно Ягоде удалось в ходе первых пятилеток соединить народное хозяйство и НКВД, вырастить стройный организм гэбэшной экономики. Этот организм в какой-то мере даже напугал Сталина, он почувствовал угрозу для себя в диверсификации деятельности рыцарей щита и меча и убил Ягоду. Но систему, подумав, не тронул: она удобна и хороша, если ее умело контролировать. Весь вопрос в кадрах. Они должны быть надежными, своими. И время от времени их надо менять.
У сталинской экономики было, однако, одно естественное для того режима свойство, делавшее срастание ее с органами ГБ не вполне полноценным, — отсутствие частной собственности. Чекисты могли руководить, но не могли владеть и передавать по наследству. Это предопределило уязвимость созданного Ягодой чекистско-хозяйственного симбиоза, и при преемниках Сталина, напуганных мощью и самодостаточностью органов, связка экономики и ГБ была довольно легко разорвана.
Сегодняшнее сращивание силовой и топливной олигархии — явление не только не случайное, но и не оригинальное, которое выходит за рамки вульгарной любви к дензнакам — любви, обреченной в данном случае на взаимность. Мы наблюдаем не просто исторический реванш КГБ как корпорации, но возрождение идеологии и практики чекистской экономики. На качественно ином этапе — этапе частной собственности и построения капитализма.
Замысел, разумеется, здесь был самый позитивный. Он состоял в том, что спасти нашу экономику, погрязшую в коррупции в 90-е годы, можно только очистив бизнес от грязи. Каким способом? Известно каким. Кадровым. Поставив на командные высоты людей честных, чистых, как слеза, неподкупных, лично проверенных. Чтобы и Родину любили, и взяток не брали, и хватку имели. А где взять таких замечательных людей? Наших новых дворян, по гордому выражению Н.П. Патрушева? Известно где, не бином Ньютона. Есть одно такое заветное место.
Результат превзошел все ожидания. Теперь вся наша экономическая конструкция, как и политическая, производит волнующе вертикальное впечатление. С коррупцией борются те самые люди и структуры, которые ею занимаются. Соответственно они борются сами с собой и, как правило, побеждают. Есть, однако, проблема. Эти добрые люди умеют прессовать, крышевать, наезжать, и это вполне полезные навыки. Но они в принципе не способны управлять экономикой. Они привыкли работать в замкнутых жестких системах, в которых все и вся поддается регламентации, а современная экономика к таковым не относится. Поэтому они не знают, что делать с экономикой. Это — не их уровень компетентности. Именно здесь, в их управленческой импотенции, а не в их бесконтрольном наглом воровстве (хотя и воровство в таких масштабах, понятное дело, воздух не озонирует) — главная проблема. Причем не их — наша проблема. У них проблем, кроме 2008 года, практически нет.