Нормальных детей больше не будет
Главная задача современного родителя — не правильно воспитывать ребенка, а угадать, каким он станет.
В отпускном безделье перечитываю роман Пруста «По направлению к Свану». Нежного мальчика, который весь день думает о грядущем вечернем поцелуе мамы, воспитывают закалкой: бабушку и папу больше всего беспокоит его «болезненность и безволие». В зрелости он припоминает воспитательные принципы родителей если не с обидой, то уж точно с недоверием: «Меня приучали зачислять в разряд самых больших провинностей те, которые, как это мне стало ясно только теперь, мы обыкновенно совершаем под влиянием нервного возбуждения. Но тогда это выражение при мне не употреблялось, мне не указывали на происхождение подобного рода проступков, а то я мог бы сделать вывод, что это простительно или что справиться с этим мне не по силам».
Поколение Пруста — хотя, на самом деле, его современника и вдохновителя Фрейда — обнаруживает, что каждый ребенок обладает особенностями, исправлять которые не только бессмысленно, но и вредно. Довольно странно читать эти педагогические откровения в наши дни, когда только на выяснение особенностей организма и психики ребенка уходят едва ли не все усилия родителей. В своей крайней форме эти особенности описываются невероятными по разнообразию «нарушениями» — disorders: если ребенок не может правильно себя вести, у него, вполне возможно, СДВГ, если делает ошибки в диктанте, то первым делом стоит проверить его на дислексию, а если проваливает тесты по математике — на дискалькулию.
С тех пор, как западная цивилизация осознала хрупкость детской психики, а главное, присвоила ценность разнообразию (быть не как все), она больше не «формирует» детей по хорошо известному образцу — она «развивает» их врожденные черты, со всеми особенностями, вплоть до этих самых disorders.
Развивать — задача для родителей гораздо более сложная, чем формировать. Одно дело, если ты точно знаешь, какой хочешь получить результат и как именно он достигается: и родители, и дети просто должны быть одинаково усердными, каждый в своей роли. Совсем другое — если и результат заранее неизвестен, и методы под большим вопросом. Быть ли строгими с детьми? Если да, то где граница этой строгости и когда она начинает травмировать? Если нет, то что за чудовище может в результате получиться? Наконец, какой именно результат мы хотим получить? Положим, существуют мелкие технологии, как именно настаивать на своем, не впадая в истерику, или как не поддаваться на детские капризы, не превращаясь при этом в монстра. Но не существует общей идеи, какими вообще должны вырастать дети. Самый распространенный в таких случаях ответ: «чтобы они были счастливыми». Но ясности это не добавляет, ведь воспитанные в строгости и понятии «норма» тоже бывают счастливыми. Кажется, даже чаще.
На фоне «европейского» внимания к тонким материям очевидно дикой выглядит «азиатская» модель воспитания, при которой успехи в математике — такая же первостепенная вещь, как и умение вести себя в приличном обществе для XIX века или физическая выносливость для общества аграрного. Не умеешь делить и умножать — будешь работать дворником. Работать дворником позорно. К «азиатской» модели одинаково относятся и скандальная «мать-тигрица», и уходящая субкультура сильных советских спецшкол. В этих системах, которые, в отличие от аристократического или крестьянского воспитания, еще не стали историческим казусом, по-прежнему считается, что только настоящей, искренней строгостью можно добиться умения держать себя в руках — не шалить, не мусорить, не делать в тетрадках клякс, быть вежливым, не носиться на переменах, хорошо учиться, не драться и вообще быть человеком. В результате «азиатские» дети побеждают в музыкальных конкурсах и математических олимпиадах и уверенно выигрывают конкуренцию за карьеру у детей «европейских». Заметим, ту самую конкуренцию, которая была порождена европейской культурой.
Ну, то есть, конечно, это уже не та конкуренция, что бывала во времена, скажем, Пруста. В том смысле, что общество предлагает все больше утешительных призов для проигравших, так что и им теперь можно жить. Мамочка тебя всякого будет любить, но все-таки лучше бы попасть в хорошую школу, чтобы поступить в хороший университет и найти приличную работу.
Это несоответствие уже заметили: между нетравмирующими способами воспитания «особенного» ребенка (имея в виду, что все дети нынче — особенные) и конкурентным миром, в котором ему потом предстоит жить. Одна из новых педагогических теорий гласит, что бесконечно хвалить и повышать самооценку тоже плохо, а нужно обратно готовить детей быть лидерами. Тем не менее до строгих рецептов, которые так помогли бы изможденным неопределенностью родителям, еще далеко. Для этого нужна гармония между системой воспитания и миром, в котором воспитаннику потом жить.
Подозреваю, что мир раньше перестанет быть конкурентным, чем родители смогут найти компромисс между «не травмировать» и «быть успешным». И если только этот мир не будет меняться быстрее, чем наши педагогические теории, появится и рецепт.