На чьей вы улице живёте?
Однажды в редакцию пришло письмо от озабоченного благополучием страны иркутянина, случайно оказавшегося на улице Франк-Каменецкого.
Искренне уязвлённый неблагозвучием фамилии, прочитанной на табличке, прикреплённой к зданию, он поделился с газетой давно, очевидно, вынашиваемой мыслью: «Потому и живём так трудно, что улицы города называем некоренными именами. Чем больше будет таких имён, тем хуже будем жить».
Мне не хотелось вступать в полемику с уважаемым читателем. В конце концов, сколько мозгов, столько и рецептов спасения отчизны. Я лишь ответила в том плане, что Франк-Каменецкий – известный глазной доктор, оказывавший помощь пациентам независимо от цвета их глаз и формы носов и за полвека своей врачебной практики в Иркутске вернувший зрение сотням земляков. На этом наша переписка благополучно завершилась. И что было засорять ею память, не окажись тема трепетно живой и даже болезненно острой по сей день.
Вот ты, улица, в чью названа честь? А ты, город? А ты, кафешка на оживлённом столичном перекрёстке, невзначай обидевшая своим «антисоветским псевдонимом» многоуважаемых ветеранов? Попробуйте сегодня отрешиться от этих вопросов, то бередящих чувства, то назойливо жужжащих. Ничего не получится! Будто и впрямь названия, которыми мы сами одариваем свои обиталища, мгновенно обретают мистическую власть над нашим же общим завтрашним днём.
Разумеется, кое-что изменилось, так сказать, в методологическом подходе к проблеме. Во времена оны, когда буханка хлеба стоила не десять рублей, а десять копеек, многих волновала, как бы точнее выразиться, этническая чистота имён. Сегодня целесообразность вознесения на исторический пьедестал зависит ещё и от срока их «общественного служения». Скрупулёзно и придирчиво высчитываются не только десятилетия, но даже года, на протяжении которых та или иная точка на карте страны, области или населённого пункта называлась «по старинке», то бишь до Великой Октябрьской, и сколько – после революции.
Приводя как пример подобной «числовой аргументации» письмо нашего читателя Ю. Суркова, опубликованное в этом выпуске редакционной почты, я остаюсь при своём убеждении: каждый из нас волен в своём выборе. Как говорится, кому что больше по сердцу: то ли «алгеброй проверять гармонию» музыки, то ли живую ткань истории кроить по арифметическим лекалам. Лишь бы, думается мне, спекуляция на личных симпатиях и антипатиях не оборачивалась нудной склокой, за неимением ничего более достойного претендующей на публичную полемику в стране, якобы свободной от надзора.
Впрочем, споры из-за вывесок на забегаловках, табличек на домах, из-за кочующих памятников или меняющих «прописку» усыпальниц, – все эти свары на пустом месте не так бессмысленны, как могут казаться. Заполняя собой оголённое пространство общественной жизни, они глушат гремучую смесь нерастраченной человечьей энергии. Так может, стоит быть благодарным судьбе за то, что ещё удаётся переводить стрелки и рельсы, ведущие в тупик, пока никто не разобрал?